Случай необходимости - Страница 41

Это было фото молодого человека в футбольных доспехах, усмехающегося в в объектив камеры. Номер 71.

— А как его зовут?

— Я не знаю.

Тогда я взял программку футбольного матча Гарвард-Колумбия и заглянул в список состава команд. Номером 71 оказался правый защитник Алан Зеннер. Я записал это имя к себе в записную книжку и вернул снимок Джинни.

— И вот еще один, — сказала она, протягивая мне вторую фотографию, — с этим они недавно познакомились. Я думаю, что она встречалась с ним. Иногда по вечерам, она возращалась сюда и целовала эту фотографию, прежде, чем лечь спать. По-моему, его звали Ральф. Ральф или Роджер.

Со снимка мне довольно натянуто улыбался молодой негр в облегающем блестящем костюме и с электрогитарой в руке.

— Вы думаете, что она с ним встречалась?

— Да, мне так кажется. Он играет в какой-то группе, из тех, что сейчас выступают в Бостоне.

— И по вашему мнению его зовут Ральф?

— По-моему, так или примерно так.

— А вам случайно не известно название группы?

Джинни сосредоточенно нахмурилась.

— Она мне как-то назвала его. Но я не запомнила. Карен очень нравилось, чтобы ее парни оставались тайной для всех. Она была не из тех, кто станет вдаваться в подробности, рассказывая о своих кавалерах. Это было не в духе Карен. Ей были больше по душе намеки и недомолвки.

— Вы считаете, что она уезжала на выходные, чтобы встретиться с этим молодым человеком?

Джинни кивнула.

— А где она проводила уикэнды? В Бостоне?

— Скорее всего. В Бостоне или Нью-Хэвене.

Я перевернул фотографию. На обратной стороне снимка стоял штамп «Фотоателье Курзина, Вашингтон-Стрит».

— Можно я заберу вот это?

— Конечно, — ответила она. — Мне все равно.

Я сунул фото в карман и снова сел.

— Вам не приходилось видеться с кем-либо из этих людей? Из ее парней?

— Нет. Я не знала никого из ее друзей. Хотя, нет, дайте подумать. Один раз, да, было такое. Приходила девушка.

— Девушка?

— Да. Карен мне как-то объявила, что к нам в гости придет ее лучшая подруга. Она все рассказывала мне, какая это классная девчонка, какая она крутая. Короче, она ей такую рекламу устроила, что я уже ожидала увидеть нечто такое действительно импозантное. А потом она пришла…

— Ну и как?

— Странная, — сказала Джинни. — Очень высокая с по-настоящему длинными ногами, и Карен все время твердила, как бы ей хотелось, чтобы и у нее тоже были бы такие ноги, а девушка просто сидела вот здесь и все время молчала. Она и вправду была симпатичная. Но очень уж странная. Она все делала как во сне. Может быть она кололась чем-нибудь или травку курила; я не знаю. Просидев молча около часа, она наконец изрекла какую-то чушь.

— Например?

— Уже не вспомню. Какую-то бессмыслицу. Типа «Карл у Клары украл кораллы». Потом она сложила стишок о том, как люди бегают по полям, где растут спагетти. Это было довольно убого.

— А как было имя той девушки?

— Не помню. Анжи, что ли.

— Она училась в каком-нибудь колледже?

— Нет. Она была очень молоденькая, но в колледже не училась. Она работала. И кажется Карен говорила, что будто эти девица работает медсестрой.

— Все же постарайтесь припомнить ее имя, — сказал я.

Джинни снова сосредоточенно нахмурилась и уставилась в пол, а затем покачала головой.

— Никак, — призналась она. — Я не обратила на это внимания.

Мне не хотелось опускать такую подробность, но я чувствовал, что время поджимает. И тогда я задал очередной вопрос:

— Что еще вы можете рассказать мне о Карен? Может быть она была нервной? Или пугливой?

— Нет. Она всегда была очень спокойной. Все в доме могли сходить с ума от волнений, особенно перед экзаменами, но ей это все как будто было абсолютно безразлично.

— Она была энергичной? Этакой болтушкой-попрыгушкой?

— Кто? Карен? Вы что, шутите? Если хотите знать, она была вялой, словно чуть живой и оживала только на время своих свиданий. А так она всегда сказывалась очень уставшей, и еще постоянно жаловалась, на то как она утомилась.

— Она много спала?

— Да. Постоянно просыпала занятия.

— А ела она много?

— Не очень. Вместе с уроками она часто просыпала и завтраки с обедами.

— Но тогда она должна была бы похудеть.

— А она наоборот начала поправляться, — сказала Джинни. — Не так чтобы слишком, но все-таки прилично. Она не влезала в большинство своих прежних платьев, и это-то за шесть недель. Ей пришлось покупать новые.

— А никаких других изменений вы в ней не заметили?

— Только одно, но я не уверена, что это так уж важно. Я хочу сказать, что на это обращала внимание только сама Карен, а остальным было все равно.

— И что же это?

— Она вбила себе в голову, что обрастает волосами. Понимаете, на руках, на ногах и над губой. Она мне жаловалась, что ей приходится постоянно брить ноги.

Я посмотрел на часы и увидел, что уже почти полдень.

— Ну что ж, не смею больше отрывать вас от занятий.

— Да нет, ничего, — сказала Джинни. — Зато это так интересно.

— Что вы имеете в виду?

— Следить за тем, как вы работаете и вообще.

— Разве вам прежде не приходилось разговаривать с врачом?

Джинни понимающе вздохнула.

— Вы, должно быть, принимаете меня за круглую идиотку, — обиженно заявила она. — А я, между прочим, уже не ребенок.

— Что вы, я напротив, думаю, что вы очень умная и взрослая девушка, — сказал я.

— Так вы пригласите меня давать показания?

— Показания? Какие еще показания?

— На суде.

Я глядел на Джинни, и у меня снова появилось ощущение, что все свои движения она заранее репитировала перед зеркалом. С ее лица теперь не сходило проницательно-таинственное выражение, по-видимому, она представляла себя киногероиней.